Алексей Ивакин - 7 дней в июне. Том 2[СИ]
После обеда — на стрельбище. Своё оружие приказали оставить и повезли на грузовиках.
Там уже организовали учебные места: откуда–то притащили форму вермахта и японской императорской армии, настоящее оружие и боеприпасы к нему: МГ‑34, МГ‑42, МП‑38/40, маузеры — от самой винтовки до карабина, самозарядки, гранаты — «толкушки» и «яйца», форму — от рядового до офицера. Сначала показали, как разобрать, собрать, затем как зарядить и разрядить. После чего, если видели что усвоил — допускали и пострелять.
Мне, как связисту, дали пострелять из парабеллума и «МП». Из винтовки расстрелял одну обойму, но как–то средне — хоть и точно бьёт, но уж больно она громоздка и перезаряжать надо. «МП» не плох. Только за магазин не надо держаться, как в кино показывают. Патроны, оказывается, от этого перекашивает. Держать его надо за ствол и в перчатке. А еще «МГ» удалось подержать… Тяжёлый. Ощутимо. Но скорострельный. Надо сказать, что пулемётчики его осваивали довольно плотно — патронов не жалели.
Затем нас учили, как правильно искать у немцев документы, все эти жетоны, корочки и прочее. Для офицеров рядом какой–то пожилой дядечка рассказывал, как правильно надеть форму унтер–офицера, офицера и особенности ношения. Нам же просто показали, как одеты военнослужащие противника, и дали примерить форму.
Разумеется, всё это мы снимали на камеры сотовых. Вот я — в форме ефрейтора, с закатанными по локоть рукавами и «парабеллумом». Дядька же в форме оберста вышел прямо как «белокурая бестия». Мда… Причём так, что с оригиналом можно было перепутать. Инструктор даже попросил разрешения сфотографировать его. Особист, поправив портупею с кобурой от «Вальтера» и одернув чёрный китель с рунами «электрика» в петлице, разрешил.
После примерки формы, мы вернулись обратно к учебным местам. Там уже были разложены мины используемые вермахтом — противопехотные, противотанковые, сигнальные, и разнообразные детонаторы к ним.
Вновь пошла зубрёжка и наработка навыков. Немецкие наставления по минно–взрывному делу, уставы и инструкции, и прочее — как в вермахте организовывали охранение стоянки, колонны, сигналы и так далее и тому подобное.
С оружием и всем тем, чем к нам припёрлись немцы, мы провозились до вечера. А после ужина на наши гудящие головы вывалили уже японцев.
Японский городовой!
— Какая сволочь узкоглазая придумала этот механизм подачи патронов! Мне чуть палец не отрубило!
— Цыц! Доорёшься сейчас у меня! — инструктор показывает рукой на станковый Тип 92. — Будешь его таскать в одно рыло.
Когда совсем стемнело, нас завели в классы. Там уже у каждого спрашивали про всё то, что показывали и вбивали в голову утром, днём и вечером.
Если была ошибка — я вот, например, запамятовал звания унтер–офицерского состава, то мне вручили томик, с закладкой на нужных страничках, и показали на часы — тридцать минут. Все звания вермахта и как их различить.
Неудивительно, что ночью во сне, я шёл во главе роты японских камикадзе в «банзай–атаку» по снежному полю. Причём матерился по–немецки и каждый раз, когда оглядывался назад, то за нашими спинами видел заградотряд с пулемётами, где одним из пулемётчиков был Женька, а командовал ими бравый гауптман, похожий на моего дядю.
Причем, снилось мне все это уже в самолете. Почему в самолете? Да потому как перед отбоем нас опять построили.
— Товарищи офицеры, старшины, сержанты и рядовые, — полковник кратко обрисовал ситуацию на Западе. — В двух словах — всё держится на соплях и нитках. Кто поедет добровольно — выйти из строя!
М-да. Словить пулю где–то в Польше или Белоруссии… Жаль, хоть в жизни я ещё много чего не сделал, но, может быть, я и живу ради этого?
Касаюсь рукой плеча сержанта, чтобы тот посторонился, но тот уже сам выходит из строя… И сзади кто–то начинает двигаться.
Шаг вперёд сделало всё отделение, весь взвод, вся рота, весь отряд.
В сводный отряд наша группа попала. Кто не попал, тот особо не расстраивался — уже началась переброска на границу с Китаем и Монголией. Нас ждали вертушки, нас ждал фронт.
В голове всё ещё вертелось напутствие полковника, чтобы мы достойно показали себя в боях с врагом, как наши предки сибиряки. А вот перед глазами была та самая фотография, сделанная дедушкой в Харькове — где он навещал воинское захоронение. Там были и две наши фамилии.
Так что я вышел из строя ещё и по личным мотивам.
Сергей Акимов. Военный пенсионер. Одесса
Утром поехал на работу. Полчаса ждал маршрутку, потом еле влез в нее и ехал в неестественной позе еще час. Пассажиры пытались высказать свое недовольство водителю, но в ответ услыхали, что часть шоферов призвана в армию, да и с горючим проблемы, так что пусть радуются, что хоть так едут. Правда, высказано это было не в такой вежливой форме, как я пересказываю…
Добрался. У начальника оперативка начинается в девять — успел заглянуть к нему и дал согласие. На оперативке был представлен начальникам отделов — сколько новых лиц! За семь лет, которые я был на пенсии, поменялись практически все — кто тоже уже на пенсии, кто на повышение пошел в другие учреждения. Всего три–четыре знакомых осталось.
Обсуждалась, как всегда, текучка — усиленный вариант несения службы в условиях некомплекта кадров, возможности производства продукции военного ассортимента из перечня, предложенного городской властью.
Обрадовало, что, по информации из управления, руководители России и Украины договорились о поставках РФ газа и нефти в увеличенных объемах с расчетом после окончания боевых действий. Значит, и транспорт горючим обеспечат, и свет в домах будет. Это легко объяснимо — нефть и газ теперь кроме как в страны бывшего СССР качать некуда и еще долго после войны тоже — пока разберутся с послевоенным переустройством Европы и мира, построят трубопроводы и т. д. и т. п.
По окончании оперативки заскочил в отдел, объявил девчатам, что я опять у них начальник, и пошел в кадры. Подняли мое личное дело из архива и готовили приказ о принятии на службу.
В отделе, как и во всех других постоянно включен телевизор. Количество развлекательных программ резко сократилось, замененное выпусками новостей. Занимаясь текущей работой, все жадно ловят свежую информацию.
Российские войска заняли территорию Прибалтики. Правительства Эстонии, Латвии и Литвы относятся с пониманием к военной необходимости, призывают своих граждан не оказывать сопротивления, и выражают надежду, что после разгрома фашистской коалиции будет восстановлен статус–кво. Что–то сомневаюсь в этом, то есть в том, что сохранятся такие государства. Хватит терпеть у себя под боком полуфашистские режимы, называющие себя «демократическими»!
Да и вообще, и в разговорах людей в транспорте, сослуживцев, да и по телевидению очень часто стало высказываться мнение, что хватит, пожили раздельно, погрызлись между собой, убедились, что национальная элита жаднее, подлее, нахальнее и ничуть не умнее бывшей союзной — пора вновь воссоединяться в единую страну.
Константин Зыканов, сотрудник прокуратуры. Кобрин
Суровая мужская пьянка, разбавленная присутствием Гришиной медички, надолго не затянулась — около полуночи все уже разбрелись по своим комнатам, сказался длительный недосып, сдобренный изрядным количеством алкоголя. Закуски, правда, хватало и все с удовольствием поели всяческих домашних вкусностей, от которых изрядно отвыкли за последние дни — расстарались командир части и, что удивительно, местный особист — все–таки изрядную головную боль, которую представляли для них немецкие диверсанты, мы сняли. Разговор во время застолья, в перерывах между тостами «за именинника», «за родителей», «за детей» — одним словом, всеми стандартными во время празднования дня варенья спичами — крутился в основном вокруг того, что должно было произойти завтра — то есть вокруг предстоящего наступления. По общему мнению, с учетом подтянувшихся из России войск, развернутых частей, составленных из белорусских резервистов, а также подавляющего качественного превосходства современной армии над Вермахтом, разгром основных немецких сил не должен был затянуться. В атаку на немецкие пулеметы цепями бойцам идти не придется — не то сейчас время. А вот то, что произойдет после того, как начнется прочесывание местности и ликвидация мелких групп, которые обязательно останутся в нашем тылу, может стоить нам немало крови — тут техническое превосходство особого значения иметь не будет, если только ночью. Командир сообщил, что, по его информации, наше наступление должно начаться около 4 часов утра, а Саня — что известно следующее место дислокации нашей группы. Этим местом станет город Кобрин — районный центр в шестидесяти километрах от Бреста. Там создалась любопытная ситуация: немцы 23‑го числа заняли юго–западную часть города, но их попытки продвинуться дальше были остановлены частями белорусской армии, оказавшимися в городе и местным ополчением — бойцам удалось взорвать мосты через речку, делящую город практически пополам и закрепиться на восточном берегу какого–то канала. В результате немцы, обойдя город с севера и юга, продвинулись еще на несколько километров вперед, а на следующий день — продвинуться уже не смогли, встали намертво, натолкнувшись на спешно подготовленную линию обороны, пересекавшую Минское шоссе. В самом Кобрине фрицы, лишенные поддержки бронетехники, не предпринимали особых попыток захватить северную часть города. Им хватило забот с оставшимся у них в тылу зданием районного ОВД. Именно об этом случае рассказывали в новостях — сотрудников милиции, оставшихся в живых после того, как немцы провели несколько атак на здание, сопровождавшихся обстрелом из «колотушек», в ночь на 25‑е июня вывела из окружения группа белорусского спецназа. Вот туда–то нам и предстояло отправиться. А еще мне преподнесли подарок — один от всех. Он вызвал у меня некоторые сомнения — здесь–то с ним проблем не будет, а вот дома… До дома, правда, надо было еще дожить — поэтому новенький «Вальтер», с выгравированной надписью на присобаченной к рукояти пластине, отправился в мою сумку, упакованный в кожаную кобуру желтого (!) цвета, неизвестно каким боком оказавшуюся в закромах базы. Пистолет, оказывается, в нарушение всех инструкций таскал с собой Суховеев, а пластинку с надписью изготовили местные умельцы.
